Эффект Брюллова

   Когда Карл Брюллов замечал в гостях или на улице, в толпе, выразительное лицо, он торопился сделать с него набросок, а придя домой брался за кисть и писал портрет в подражание Веласкесу или Тициану, считая, что такие упражнения помогают совершенствованию его таланта. Приступая же к работе, которую считал серьезной, он обыкновенно говаривал: "Сделаю Брюллова". И тогда современники видели картину, написанную совсем по-иному, в манере, свойственной только ему, Брюллову. И поражались способности художника постичь дух своего времени, выразить свое понимание истинно прекрасного.

   Легко представить тот взрыв энтузиазма и восторженного изумления поклонников Брюллова,когда в 1839 году в мастерской художника появился законченный большой портрет сестер Шишмаревых.

   Если некоторые произведения открываешь постепенно, иногда через много лет возвращаясь к ним и постигая их красоту, то этот портрет, как и многие создания мастера, обладает силой мгновенного пленения. Брюллов любил поражать зрителей, любил живописные эффекты и умел пользоваться ими с разнообразием и полнотой. Начиная писать портрет сестер Шишмаревых, Брюллов, несомненно, произнес свою любимую фразу: "Сделаю Брюллова".

   За пять лет до этого он вернулся из Италии. В России его ждал триумф. Привезенное из Италии грандиозное полотно "Последний день Помпеии" принесло Брюллову, кроме акдемических почестей и лавров, имя "Великого Карла"- так называли его теперь в художественной и литературной среде. "И стал "Последний день Помпеи" для русской кисти первым днес", - писал поэт Баратынский.

   Когда входишь в брюлловские залы Третьяковской галереи или Русского музея в Петербурге (именно здесь находится портрет сестер Шишмаревых), будто попадаешь в мир, испоненный блеска, тожества, сверкающей радости. Любимый цвет художника - алый, пурпурный. Он смело пользуется им почти в каждой своей работе. Тона зеленого, синего, желтого не смягчены, не приглушены, их интенсивность усиливается ярким освещением. "Я хочу,чтобы у меня все было залито светом, как у Веронеза", - говорил Брюллов. И в этом свете фигуры, лица выпуклы, отточены, как скульптура. Нельзя не удивиться эффектной праздничности, царящей в залах.

   Эта праздничность отличает все творчество Брюллова. Принадлежит она столько же темпераметру художника, его личности, сколько и времени. Всплеск романтизма, который захватил русскую литературу и искусство первой трети 19 века, нашел в лице Брюллова одного из своих выразителей. Как все романтики, он преклонялся перед красотой. И в своих полотнах славил ее торжество. Н.В.Гоголь заметил, что хоть сюжет "Последнего дня Помпеи" ужасен, картиной наслаждаешься до упоения, наслаждаешься красотой фигур и лиц: "... у Брюллова человек является для того, чтобы показать всю красоту свою, все верховное изящество своей природы".

   Его женские портреты - это галерея красавиц: Ю.П.Самойлова, Бек с дочерью, У.Смирнова... Художник воспевает красоту в разных ее образах. Неизменен его восторг, неизменно то жизнеутверждающее начало, которое для него всегда связано с представлением о прекрасном. Портрет сестер Шишмаревых прдолжает эту галерею.

   Он не совсем обычен, это скорее картина: художнику хотелось здесь высказаться полнее,и рамки обычного портрета его бы сковывали. Две изящные амазонки, сходящие по мраморным ступеням лестницы, представляются прекрасным видением художника, воспоминанием о далеком крае, может быть, об Италии или о Константинополе, где побывал Брюллов, возвращаясь из Рима в Россию. Громадное дерево на заднем плане с его могучей раскидистой листвой - оно как будто изнемогает от потоков раскаленного солнца. Переливы тонов в листве - от самых светлых на свету до коричневых и синих в тени - резки и разнообразны, как бывает только под южным небом. А наряды сестер! Можно подумать, что они соперничают друг с другом изысканной яркостью своих туалетов, неожиданным сочетанием цветов - желтого, алого, синего и зеленого. Их амазонки одинаковы по покрою и сшиты из одинакового мягкого и теплого, в переливах бархата и нежнейшего прозрачного шелка. Но в костюме одной не повторяется ни один из цветов, использованных в костюме другой. Только кружевные оторочки воротника и манжет традиционно белые.

   И вместе с тем у зрителя не возникает ощущения пестроты, потому что художник нашел связи и соотношения тонов. Через сияние света и солнца на полотне, через мажорные сочетания цветов он пердает свое ликование от встречи с еще не расцветшей, только рождающейся красотой.

   Экзотический замысел картины, по-видимому, целиком принадлежал художнику, портретируемые и заказчик едва ли имели к нему прямое отношение. Об этом говорят и те немногочисленные сведения о семье Шишмаревых, которыми мы располагаем. Александра Афанасьевна - старшая из сестер (она первая спускается по лестнице) и младшая, Ольга, прожили почти всю свою жизнь в петербургском доме своего отца Афанасия, Федоровича Шишмарева, богатого барина, любителя искусств, покровителя художников и артистов. Его портрет кисти Кирпенского находится сейчас в Третьяковской галереи.

   Через 12 лет, когда Кипренского уже не было в живых, аслава "Великого Карла" гремела повсюду, Шишмарев обратился к художнику с просьбой написать его дочерей. Он знал, что Брюллов необычайно капризен в заказах и уже не раз отказывал людям влиятельным и именитым. Рассказывали даже, что император Николай I, не смотря на не раз и прямо высказанное желение иметь свой портрет, написанный Брюлловым, так и не дождался "милости" художника. Будучи натурой глубоко артистической, "Великий Карл" чувствовал скованным и угнетенным, когда брался за официальные заказы или писал людей, внутренне ему несимпатичных.

   Познакомившись же с сестрами Шишмаревыми, он не мог не оценить их прелести. Они были и похожи и непохожи друг на друга. Старшая казалась более открытой и свободной в разговоре, грациозной была вся ее повадка, все движения. Младшая представлялась более сдержанной, угловатой, похожей на подростка. Обе музицировали, хорошо рисовали, писали красками и, как все в доме, были увлечены искусством, литературой.

   Сохранился карандашный эскиз, на котором сестры изображены в рост, спускающиеся по лестнице одна за другой. Лица их даже не намечены. Для художника, по-видимому, важно было общее композиционное решение будущей работы. Замысел портрета-картины сложился у него, по свидетельству современников, сразу же, как только он познакомился с сестрами.

   Жанр портрета-картины использовался Брюлловым неоднокрано, такова его "Всадница", портрет Самойловой на маскараде и другие. Впечатление от тех, кого он писал, подсказывало каждый раз новую обставку, новое окружение, подсказывало соответствующие позы и движения. Сестер Шишмаревых художник писал, как сцену из спектакля, перенеся действие из небольшой усадьбы под сереньким петербургским небом в сверкающий, залитый ярким солнцем мир, превратив русского конюха в черного грума, смирных, хорошо выезженных лошадей - в бешеных арабских скакунов. В этом великолепной раме скромная и такая несмелая грация обыкновенных русских барышень оказалась необычайно выигрышной. А торжество красоты - неизменным и вечным.

   Художник стремился к эффекту, который с первых же минут должен был покорить зрителя. Этот эффект оказался действенным и через много десятилетий после того, как Брюллов, сделав последний мазок, придирчиво взглянул на свое творение и поставил в углу его свою подпись.

Л.Осипова